Действительно, до поры до времени, иногда лицам, совершившим уголовно наказуемые деяния, сходит с рук их незаконная деятельность. Но вечно так продолжаться не может, и однажды они попадают в поле зрения правоохранительных органов. С этого момента тайное становится явным. Потянув за одну ниточку, следователи, работая по уголовному делу, начинают раскручивать целый клубок правонарушений. Из тьмы времени извлекаются факты и события, изобличающие лицо в совершении преступлений, срок давности по которым не истек. И тогда приходится отвечать сразу за все содеянное.
Однако практически никто из правонарушителей не согласен быть привлеченным к уголовной ответственности, будь это хоть трижды справедливо. Как правило, каждый стремится найти лазейки ускользнуть от возмездия закона. Кто-то задействует деньги, кто-то связи, некоторые же в качестве основания своей индульгенции и получения права на иммунитет от уголовного преследования пытаются использовать статус оппозиционеров-политиков. Последняя категория людей считают, что само участие в оппозиционной политической деятельности означает, что они должны быть неприкасаемыми для закона, стоять выше закона и разрабатывать собственные неписаные правила политической игры, которых обязаны придерживаться все остальные члены общества, независимо от существующих в государстве нормативных правовых актов.
Как отмечают таджикские эксперты, несмотря на кажущуюся абсурдность подобной ситуации, именно такое искаженное понимание своего статуса один за другим демонстрируют таджикистанские оппозиционные «лидеры» и активисты. После диссидентской шумихой по уголовному делу Зайда Саидова по факту совершения им целого букета преступлений, в т.ч. финансовых махинаций в особо крупных размерах, в Европе с политическими заявлениями о репрессиях выступает руководитель ТЭО ПИВ М.Кабири. Задетый до глубины души тем, что его осудили и на подконтрольные ему фирмы, организации и дома правоохранительные органы обратили внимание.
Так, поданный антикоррупционным ведомством РТ иск в суд в связи с незаконной приватизацией стадиона в г.Турсунзаде и строительстве на его месте вещевого рынка, ныне принадлежащего супруге М.Кабири, а также проверки со стороны налоговых органов предпринимательской деятельности его близких родственников, М.Кабири пытался представить как часть «большого проекта власти против Партии исламского возрождения. В данном случае, ослабив его (т.е. Кабири- прим. автора) экономически, хотят ослабить и его партию».
В связи с этим возникает три логичных вопроса. Во-первых, что противозаконного усмотрел тогда лидер исламистов в действиях правоохранительных структур, выполняющих свои прямые функции по проверке финансовых операций и выявлению экономических преступлений, причем в рассматриваемом конкретном случае никак не связанных с целями оппозиционной политической деятельности. Во-вторых, на каком основании он решил, что имеет право нарушать действующее законодательство РТ, а компетентные органы не вправе принять соответствующие процессуальные меры по устранению совершенных правонарушений. В-третьих, по каким критериям разграничивается личное и партийное имущество членов ТЭО ПИВ, учитывая, что М.Кабири своими импульсивными заявлениями о подрыве экономической основы фактически признал наличие у возглавляемой им террористической Партия исламского возрождения, помимо официально заявленных, иных нелегальных источников финансирования (само по себе такое признание уже должно стать предметом пристального интереса правоохранительных органов).
Как было отмечено выше, ответы на эти вопросы коренятся в изъянах психологии и политического мышления, так называемых, оппозиционеров, путающих свою оппозиционность с правовым нигилизмом, а то и откровенным беспределом. Обвиняя власти в оказании давления на оппозицию, ее разношерстные лидеры упорно не замечают собственной моральной нечистоплотности, не желают признавать, что в сущности своей большинство из них обычные меркантильные проходимцы и мошенники, идущие в политику не по идейным соображениям, а исключительно с целью половчее обстряпать личные коммерческие делишки.
А в том, что именно этим они с энтузиазмом занимаются, прикрываясь своим политически-оппозиционным статусом, сомневаться не приходится. Например, обиду лидера ТЭО ПИВ М.Кабири относительно признания незаконным приватизации стадиона в г.Турсунзаде еще можно было бы как-то объяснить неудачным стечением обстоятельств, ссылаясь на то, что он лично не участвовал в данном процессе, а лишь купил уже приватизированный стадион.
Однако как быть с другим выявленным в ходе расследования уголовного дела фактом незаконной приватизации в 1999 году и последующей продажи недостроенного здания инфекционной клиники, расположенного на территории села Навобод района Рудаки. Ведь здесь недостроенное здание больницы, рассчитанной на 500 мест, с прилегающей территорией было в нарушение законодательства Таджикистана выставлено на продажу и приватизировано лично М.Кабири, а затем частично, посредством оформления фиктивных договоров дарения, продано пятерым гражданам, которые, в свою очередь, подделав документы, перепродали земли другим людям. Указанная мошенническая схема была раскрыта следствием и приговорами судебных органов причастные лица еще в 2011 году осуждены к различным срокам лишения свободы. Все, за исключением основного собственника М.Кабири, согласно условиям приватизации ответственного за достройку больницы и обеспечение ее функционирования.
В настоящее время выявляются новые факты участия М.Кабири и его близких родственников в незаконных операциях по приватизации государственной собственности на территории Таджикистана. Как в случае со стадионом в Турсунзаде, сослаться на то, что он лично не принимал участие в этих махинациях, уже не получится. Чем же сейчас сможет объяснить бизнесмен М.Кабири, по совместительству являющийся председателем террористической Партии исламского возрождения, «Антинационального альянса Таджикистана», свою противоправную деятельность, тянущую на несколько томов уголовных дел? Или же, следуя устоявшейся практике, предпочтет снова всё списать на давление властей на оппозицию?
